— Вы могли бы собрать из этого блядского трансформера, — Митра, срываясь, шипит и не отслеживает ни интонации, ни теплоту взгляда. Мегера шарахается от него в сторону, бьётся затылком об оружейную полку с коробками патронов, ойкает и трёт пальцами затылок.

Вдох. Выдох.
Блядский боже.

— Сука, — выдыхает с чувством, закрывает глаза и сжимает пальцами переносицу. Чешутся зубы. Инстинкту орут и требуют наказать всех и каждого в этом чёртовом помещении. Митра недовольно мычит — почти стонет; снова смотрит на дисплей смартфона — Мегера, ещё пять минут назад пребывавшая в хорошем настроении, заранее скинула ему список краденного.

Ну то есть натурально — краденного.

Какая-то умная, мать её, падла таскает кредитные запчасти, которые следует вернуть в Корпорацию, прямо у них из-под носа. А Митре, вообще-то, платят как раз за противоположную ситуацию. И за месяц эти дебилы не соизволили сообщить ему о размерах пропажи. А размеры были неебически большими. Ну, в целом, если сравнивать со среднестатистическим нулём.

— Если выяснится, что кто-то из вас где-то проебался и позволил вот этому всему, — трясёт телефоном у носа Мегеры, которая, на самом деле, не виновата, потому как новенькая, — случиться — я сниму с вам всех шкуры и понабираю уголовников.

Конечно, приходится разбираться самому. Конечно, радости это не прибавляет. Конечно, блядь, конечно! Митра просто в грёбаном восторге от того, что такое вообще могло случиться. По документам — всё на месте. А вне документов — хрен вам. Обломитесь. Чёртова бюрократия.

У него уходит два дня на то, чтобы из-под земли достать информацию о сбыте чистых, почти новых человеческих пластмассовых кусков на рынок — кто-то старательно заметал за собой следы и именно это Митре и не нравилось. Убрано было практически великолепно за исключением некоторых деталей. Конечно, его ребята вряд ли бы тут что-нибудь нашли.

— Ай молодец, — бормочет под нос, проверяя патроны в пушке. — Ну что за солнышко, — мурлычет себе под нос, наблюдая, как на исцарапанном дисплее лифта сменяются цифры этажей — часть почти не видно, потому что прозрачный пластик превратился в белое месиво, словно кто-то пытался сжевать эту хрень собственными зубами, елозя пастью по поверхности. — Только бы не ребёнок, пожалуйста, — недовольно проглатывает слова, оглядываясь в коридоре и сверяясь с услужливо скинутой информацией.

Санта был так добр (Митра целых три минуты разглядывал поблекшие татуировки с кем-то, отдалённо напоминающим оленей на плече) и в деталях рассказал аж о трёх предполагаемых продавцах. Через два часа удалось найти безымянного выблядка с востока, чтобы тот назвал дом, этаж и квартиру.

В коридоре сумрачно — из двадцати ламп тусклым светом горят только три. Воняет чем-то кислым и острым. Митра, сняв очки и стащив капюшон куртки, задумчиво разглядывает замок, оглаживает лёгкую дешёвую ручку. Закрыв глаза и подтянув перчатки, считает до семи.

На восемь и на выдохе выбивает плечом дверь.

Чужой ужин вместе с тарелкой одним движением отправляется на пол. Пальцы сжимаются в коротких прядях на затылке, заставляя жильца конуры уткнуться носом в стол. Дуло приветливо упирается между вторым и третьим позвонками.

— Добрый вечер, мистер Тетч. Есть подозрение, что при других обстоятельствах мы бы обязательно стали друзьями, но, к сожалению, ваша деятельность сильно портит мне статистику. Мама не учила вас не связываться с Корпорацией? Ай-яй-яй. Хотя, сказать честно, я восхищён вашими навыками.

Отредактировано Mitra (2019-07-02 01:22:18)

Почему, — думает Митра, — нельзя сразу сказать что, кому, сколько и в каком количестве? Ведь целующий тебя в загривок ствол крупного калибра вполне мотивирует на подобные словесные излияния? Или наоборот — заставляет заткнуться и заснуть язык в задницу? Самое время начать вести статистику и потом поделиться с кем-нибудь совершенно ненужным исследованием.

Дверь, по инерции хлопнувшись о препятствие, с тихим скрипом, словно издеваясь, аккуратно закрывается сама. Митра мягко улыбается, разглядывая чужие руки — Бернхард укладывает их ладонями на стол самостоятельно — и пальцы. Оглядывает помещение — круглое окно, не заправленная койка, миниатюрный стол, два стула, подтекающий на полу ужин и перевёрнутая тарелка. Выключенный рабочий экран.

— Познакомимся позже, если вы не против, — почти урчит, наклонившись чуть ниже — ствол вжимается в кожу с напором оголодавшей любовницы. — За последние пару дней я выяснил удивительный факт — четыре недели подряд через вас сбывались чистые и почти новые протезы в довольно большом количестве.

Секунда — три — семь; Митра оценивающе приглядывается к чужим рукам снова, пытается припомнить количество имплантов, которые выудил из краткого, в спешке собранного Мегерой досье. Кажется, всего ничего, но зато честно закрытый кредит.

— С одной стороны, конечно, трагедия не слишком заметная — в нашем любимом Городе случается и не такое, чего уж говорить о пропаже новеньких лап и внутренностей, верно? — потянув Бернхарда за волосы, он заставляет его прижаться к столешнице щекой и ловит взгляд. — Проблема только в том, что каждый без исключения принадлежит Корпорации. И каждый без исключения подлежал изъятию у должников в счёт просроченных выплат по кредиту. — Выдох и поднятые вопросительно брови: — Я надеюсь, вы мне поможете, мистер Тетч.

Отредактировано Mitra (2019-07-02 18:15:37)

Мысли сменяют друг друга быстро и почти истерично. Митра закрывает глаза, анализируя сказанное, вздыхает и чуть ведёт головой. Дёргает плечом. Убирает ствол и, помедлив, отпускает Тетча, делая полшага назад — молчаливое приглашение сию же минуту встать и заняться делом. Вот прямо сейчас, Бернхард, твою же мать, только попробуй дёрнуться лишний раз.

В жилой конуре не развернуться — не то чтобы Митра привык к пространству, но в таких квартирках оказывается крайне редко; стены вежливо давят на границы личного пространства и напоминают, что расслабляться нельзя ни на секунду. И, пожалуй, следить за языком — несмотря на неизрасходованную энергию портить чужие чипы совсем не хочется просто потому, что команда «сидеть» будет очень уместна в этой прекрасной ситуации.

— Судя по тому, что на это вообще кто-то решился, — тихо и с улыбкой говорит Митра, со взглядом голодного хищника следя за чужими передвижениями, — о привычных сценариях речи, скорее всего, и быть не может.

Вариант выстраивается пока единственный, но похожий на правду — кто-то из новеньких (матерь божья, он их всех потом вздёрнет) почувствовал свободу и с головой решил нырнуть во все тяжкие. И не смог вовремя остановиться. И, возможно, почувствовал размер надвигающегося пиздеца. Потому что просто так этому кому-то де Лука, конечно, сдохнуть не даст. Даже если эта падаль решится броситься с крыши — что, в целом, было бы неплохим вариантом.

Найдёт способ, поймает и даст пожить чуть-чуть подольше. Потому что собственность Корпорации — неприкосновенна. Это, конечно, во-первых. А во-вторых — только безмозглый и бесстрашный смертник способен решиться очернить репутацию агентства.

С другой стороны, какой-нибудь бедолага вполне мог попытаться за короткий срок раздобыть большую сумму… Да для любых целей, в принципе. Например, чтобы трахнуть самую дорогую шлюху в том пафосном шлюшатнике, обосновавшемся где-то в самом центре Города.

— Значит, ты не контактируешь с товаром в принципе? —  шагнув ближе, Митра вновь вламывается в чужое и без того сжатое до считанных сантиметров личное пространство, наклоняется чуть ближе и сжимает ладонь на плече; пальцы впиваются в кожу над ключицами. — Я буду очень рад, если у тебя есть хоть какая-нибудь полезная информация. В противном случае — и ты сойдёшь.