bo flores hathami бо флорес хатами. на big bad bo не откликается, но об этом прозвище знает. you can ignore what you cannot see, you can believe in a lie, you can run away from anything until you open your eyes. q.

ПРОТОТИП Sevdaliza (Sevda Alizadeh). Мадам отнюдь не миниатюрного сложения, обладательница широких плеч, мощной спины и запястий толщиной с лодыжку традиционной девочки-феечки (привет гормональной терапии). Рост метр девяносто, хрипловатый голос кабацкой певички, на один натуральный чёрный глаз приходится один искусственный с дополнительным функционалом. Изъеденный остеохондрозом позвоночник усилен многочисленными внутренними вставками и местами заменен на бионический аналог. Искусственная почка, искусственные коленные суставы, ave пластиковому миру. ВОЗРАСТ И ДАТА РОЖДЕНИЯ 35 лет, 12.04.2035. Выглядит целой-здоровой, однако вполне на свой возраст, едва ли моложе. ВИДОВАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ, ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Человек; управляющая публичным домом Moscow, фрилансит в тени закона, находя, выкупая, продавая всё, что подвернётся под руку и принесёт дополнительный доход. ОБЩИЕ ДАННЫЕ Бо Хатами стоически переносит укладку (когда заканчивает лакировать чёлку, руки её ноют от напряжения), втирает в физиономию достаточное количество краски (господи, когда уже введут моду на непрозрачные пакеты на голову?), обливается свежекупленной туалетной водой (не угадали, не из бачка), влезает в платье и туфли и смотрит на себя в зеркало, немея от восторга: страшный сон культуриста в наряде от какого-то там модного дяди, зато все регалии власти при ней. На каблуках она наверняка пересекает отметку в два метра и больше похожа на собственного телохранителя, пожелавшего примерить на себя образ светской львицы… впрочем, нет, её бодигард на мордашку посимпатичнее будет. Всё-таки как же жаль, что нельзя просто взять непрозрачный пакет. Вместо званого ужина у неё рандеву с очередными заправилами очередной сомнительной тусовки (вроде бы ребята «восточные», но в наше время знать наверняка не приходится); визитёры пялятся на неё во все глаза и наверняка прикидывают с уме, насколько железным стояком надобно обладать, чтобы трахать это вместо узуально положенных сладких девочек, а пока большие мальчики заняты подобными вычислениями, Большая Злая Бо раздумывает, какой процент предложить им за возможную будущую клиентуру, какие сделки заключить сейчас, а с какими обождать, не попробовать ли прощупать через них выход в Пустошь (большие шишки из её начальства любят игрушки, найденные извне, хотя, господи ты боже мой, за весь этот радиоактивный хлам Хатами не дала бы и доли кредита), или, может, взять вон того здорового детину в охрану?.. О, у неё много, очень много важных дел, и каждая подобная встреча оборачивается лишней головной болью, сомнениями и опасениями – но и лишними связями, а связи, ей это известно, лишними не бывают. Когда все необходимые слова произнесены и все протянутые руки оказываются пожатыми (никто даже не пытается заглянуть ей в декольте, а ведь могли бы хотя б из вежливости, засранцы!), Большая Бо отводит в сторонку одного из них, неприметно мерцавшего в задних рядах, и предлагает работу мечты и даже подобие столь редко встречающегося ныне социального пакета. А когда встречает ошарашенный взгляд, улыбается с видом умудрённой годами престарелой гетеры – неужто, мол, думаешь, что общественности подавай только молодых да гладких девчонок? Ебут, мой милый, сейчас кого только не. В её райском уголке процветает приятное глазу разнообразие (а на чём ещё строится выживаемость вида?): найдутся и мальчики, и девочки, и даже бесполые; забудьте о предельно откровенных нарядах и вызывающем боевом раскрасе индейца, ступившего на тропу войны – за дверьми Moscow вас встретит дама (или господин – всё по вашему вкусу) в элегантном бордовом костюме, навевающем весьма отдалённые воспоминания о стюардессах минувшего века, когда самолётам ещё было куда вылетать и где приземляться. Номера для частного отдыха более напоминают апартаменты среднего пошиба отеля, а вместо приторной патоки весьма недвусмысленного музыкального сопровождения гостей развлекает мягкая и уважительная тишина уважающего себя спа-салона; здесь к вам и к вашему инкогнито отнесутся с равным почтением. Ну, а ежели клиент пожелает, будет ему и особая комната, и особый приём. Знай только плати. Её кабинет пустует редко: бывает, заглянет пожаловаться новенький ублажант (ну кто же знал, что ложе любви порой отчаянно напоминает поле боя), или ассистент заглянет уточнить расписание на неделю, или попадётся клиент с особо утончёнными вкусами (сделаем всё и в лучшем виде, конечно, хоть Санта-Клауса требуйте), или, или… Бо никогда не против успокоить свежеиспечённую страдалицу, посулить успехи в карьере или бионический ништяк в случае утери исходного элемента на рабочем месте (принеси маме деньги, и будет тебе беспроводная кибервагина, способная воспроизводить музыку и даже раздавать wi-fi), и решительно не понимает, почему к ней так отчаянно липнет звание не только Большой, но и Злой. Несколько лет назад она отпустила в вольное плавание девицу, отыскавшую себе мужа среди постоянных гостей, и даже не потребовала откупных. Совсем недавно – отреставрировала своему мальчишки фасад за собственные кровно нажитые, да ещё и отдохнуть от операции позволила… пару дней, но что есть – то есть. Залетевшие дамочки (случаи, впрочем, весьма и весьма редкие) могли и могут рассчитывать на поддержку и скромный декретный отпуск, а подрастающие их голодранцы – на вполне сносное рабочее место: кто вносит лепту в мытьё тарелок, кто в стирку, кто в уборку опустевших номеров; с каждого по возможности, каждому по потребности. Им ли, шлюхам, жаловаться. Да, Стейси, дерзнувшая в один прекрасный день обнести бордель и смыться с награбленным, была поймана ребятками Бо в тот же день, а затем не менее ловко утеряна в особо подозрительном квартале, жители которого специализируются на изъятии донорских органов без предварительного согласования с самими донорами. Да, Борис, один из её водителей, решивший перепродать секреты начальства по цене, которую счёл достаточной, в итоге так и не был найден убитыми горем родственниками. Да, Зоуи, раскапризничавшаяся в первый же месяц работы («Он же дерётся, а не трахается, я на это не подписывалась!»), после короткой, но убедительной беседы с Бо tête-à-tête перестала перебирать клиентов, но начала собирать деньги на новый зуб… В общем, Бо делала всякое. Но хотя бы помнила их имена. Двадцатью годами ранее в совсем другом шлюшарнике она драила полы, подбивала дебет с кредитом и настойчиво уговаривала папеньку согласиться на сделку с тем неопределённого вида чуваком, что пришёл говорить с ними о реорганизации и рефинансировании. Имя-фамилия пришельца, взятые с потолка, не говорили славному семейству Хатами решительно ничего, но гость имел связи, и этого, считала Бо, вполне достаточно. Её отец с ней не соглашался категорически и ревностно оберегал свою автономность до тех пор, пока доблестные полисмены не отыскали его тело в канаве; дочь оказалась сговорчивее отца, и вскоре увеселительное заведение перешло в иные, безымянные, но могущественные руки. Бо знала, что принадлежит Семье, как и то, что занимает в оной местечко весьма заурядное: достаточно, чтобы блюстители закона не заглядывали к ней на огонёк, но недостаточно, чтобы собрать себе деньги на новый курс гормональной терапии. Со смертью отца полезные контакты с докторами степенно сошли на нет, отыскивать тех, кто способен провести подпольную операцию на позвоночнике и не убить пациента, стало задачей из разряда невыполнимых; она, разумеется, не голодала, но и вперёд по социальной лестнице никак не могла подняться; исправно передавала неизвестным проценты от собственной деятельности (несколько раз начальство менялось, однако ей с этого ни лучше, ни хуже не становилось), следила, чтобы её лупанарий поддерживал своё успешное функционирование, и копила, копила, копила, годы и годы. Очередной поворот текучки кадров сверху прибил к её берегам Митру. «Мать моя женщина, какой смазливенький» при личной встрече едва-едва не было произнесено в унисон с «Мать моя женщина, какая страшная»; рамки приличий были соблюдены, но осадочек, как говорится, остался. Позвоночник Бо страдал от протрузий, суставы её ног скрипели при каждом движении, излишки роста и веса медленно и верно уничтожали её давно подсевшее на стимуляторы тело: у четы Хатами родилась единственная и притом слабая здоровьем дочь, и, неспособные обеспечить комплексное лечение у грамотного специалиста, они взамен пичкали её всеми медикаментами, какие только могли найти на вольных просторах чёрного рынка. Гормоны? Превосходно! Побольше гормонов, вон как ребёнок за год-то вымахал, а за юность так вообще отца перерос. Теперь Бо исправляла последствия, и новоявленный упырь, пусть и показавшийся ей не особо, мягко говоря, башковитым, мог открыть доступ к новым доходам, так что намечавшаяся игра определённо стоила свеч. Большая Бо ошиблась, сочтя нового владельца «скорее красивым, чем умным»; всего за несколько лет её среднего пошиба вертеп с лёгкой вампирской руки превратился в цветущую розу и образчик благородного разврата, эдакий лучик света для обеспеченных авантюристов, желающих разнообразить свою половую жизнь и не лечиться потом от роскошного перечня венерических заболеваний. Впрочем, и она постаралась ничуть не меньше: неспособная лоббировать интересы блядюшника в высших кругах, она зато добилась и поддерживала внутри Moscow жёсткую дисциплину, а дисциплина, как известно, решает всё. Уловившая смену приоритетов, провела ряд достаточно успешных нововведений («Нет, мой дорогой, юбки длиной с пояс и шпильки давай оставим заведениям уровня попроще. Наш клиент вряд ли заинтересуется какой-то жалкой прошмандовкой, нет, сейчас ему уже не требуется женщина, которой просто хочется присунуть – подай ту, которую хочется раздеть... За элегантных и знающих себе цену баб заплатят больше, короче»), несколько публичных казней несогласных и не менее публичных восхвалений тех, кто сумел перестроиться на новую волну, и постепенно наладилась их условно легальная рутина, наполненная искусственным искрящимся весельем, сделками, о которых закон никогда, даст небо, не узнает, и поступками, о которых определённо не принято рассказывать за чашечкой чая. А, и макли на чёрном рынке, разумеется. Но какой уважающий себя бизнесмен не увлекается тем же? ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ игровые предпочтения: третье лицо, отсутствие птицы-тройки; объём от листа и больше, как пойдёт; спидпост – не моё, тормоза – наше все (понять и простить); традиционно за любой кипиш, кроме ванильной ванили; партнёр-улитка – моя нежная девичья мечта; пожелания по сюжету: могу в личные эпизоды и в сюжетки, если последние не потребуют быстрого темпа (помним про тормоза – наше всё?), гейм-мастеру моё почтение, вертите мною как хотите, но не обижайтесь, если я буду задерживать пост; в случае ухода: извращайтесь как душеньке угодно;